СЕРДЦЕ НА СВЯЗИ

И все так же хочется, чтобы сердце отжало. Все такой же цугцванг, но уже по-взрослому, а хочется легкости, лета, и всего этого без интернета.

Обязательно научусь когда-нибудь любить. 

242424

Двадцать третий был чемпионским: я закончила заниматься школой на Речном и начала заниматься своим самым лучшим и важным проектом, его оборот  вырос больше, чем в три раза, а команда — в пять. 
Я предельно уверена в каждом из этих людей, аж могу поехать в отпуск. Переехала из ближнего МКАДья на Добрынинскую, всё лето ездила на работу на велосипеде, а ещё наконец-то начала выступать с разными речами: в Вышке, мэрии и на Красной площади. 
Однажды напилась и завела попугая по имени Зая. Поступила в магистратуру и иногда хожу в университет, дальше кандидатская — я посвящу её деду, он мечтал, что я стану образованным человеком. 
Мало путешествовала, но видела океаны и города: Афины, Казань, Дубай, Париж, Касабланку. Встречала людей: они удивляли меня, учили меня, вдохновляли меня. За этот год я вообще многому научилась как женщина, как управленец, как человек. Само собой, мне предстоит ещё много уроков (надеюсь, что как педагогу тоже) — год не учу подростков и безумно скучаю. В следующем году обещаю вернуться ко всем своим социальным делам. 
Влетаю в двадцать четвёртый через Лондон: в багаже семья-стена, космические друзья, чудо-команда, велик и попугай. 

Way to go.

ЗАМЕТКИ. RANDOM

Очень гедонистический вагон-ресторан скорого поезда Москва—Рига. Все слилось воедино и затанцевало: деревянные столы и бархатные шторы, мои вино и селёдка, странная парочка за соседним столиком, постоянно смеющаяся надо всем, пара неопределившихся в жизни подростков за пивом. И я, просто я. Так люблю такие точки вне места и времени.

---

Я закрыла ставни, повернула задвижку — пусть мир останется там.

---

Первый раз проходила границу на поезде. 

— Не бывали ещё у нас? — любезно поинтересовался погранец (если проводники были похожи на войска вермахта, то погранцы — на эсесовцев). 

— Как не бывала? — взвилась я — Это мой сотый раз в Латвии!

— Ну, в поезде у нас не бывали..

— Ааа, да, в поезде ещё не бывала!

---

В захудалом аэропорту захудалого немецкого города Ханн молодая красивая марокканка неожиданно театрально рухнула на пол и начала биться в странном припадке. Поразило спокойствие немок, которые лихо оттащили её биться в уголок. Гражданское во мне так и вспылило: фрау, вы так спокойны! А фрау мне: это они так за багаж не хотят платить ..

ПОСЛЕДНЯЯ ДОРОГА ГОДА

 Холмы -- это вечная слава.
     Ставят всегда напоказ
     на наши страданья право.
     Холмы -- это выше нас.
     Всегда видны их вершины,
     видны средь кромешной тьмы.
     Присно, вчера и ныне
     по склону движемся мы.
     Смерть -- это только равнины.
     Жизнь -- холмы, холмы.

ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ В АФРИКЕ

DO WE SWIM OR DO WE SINK

  Мы долго шутили, что очень похожи на Кейт и Лео из Титаника. В первую очередь, внешне. Это оказалось особенно смешным, когда мы и вправду оказались на Титанике: дурацкой лодке, которая два часа возила нас кругами по Сене, а вокруг были люди-люди, они ели и пили, словно были в Ковчеге, а не на Титанике.
  И никому не было страшно, а я уже тогда знала, что все утонуло.
Обожаю эти истории.

НЕСЧАСТЬЕ В ПАРИЖЕ

Зубодробительно приторный small-talk в Парижском Ritz повергает в несчастье прямо пропорциональное тому счастью, когда под задницей велосипед, а не вычурный стул, а разговор —  настолько обо всём, что он, кажется, и есть всё.

Всё, что у нас есть. 

В ДУБАЙ ЗА ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ

Ровно за 15 минут до окончания регистрации мы купили мой билет в аэропорту Внуково. Меньше 48 часов в Эмиратах. Больше, чем просто очередная моя взбалмошная глупость.

Такая банальность конечно, но дорога всегда расставляет все на свои места. Вот сидишь ты в своей квартире в Москве, или Петербурге, старательно обставленной икеей, вешаешь картиночки на стену, думаешь о бытие, о смысле жизни, о том, куда ты идёшь, чего ищешь, и вот это вот все. 

Встречаешься за кофе, болтаешь о насущном, размышляешь над жизненными выборами, делаешь выборы, думаешь про какие-нибудь вот эти реновации, сексуальные меньшинства, культурные институции... а потом приезжаешь на море, сидишь на пляже, и песок такой тёплый, и всё в нём, и соль в волосах. 

Лежишь, смотришь на красную луну, на синее море, на то, как визжат дети в волнах, как женщина, похожая на гаитянку с картин Гогена, заплетает с голой грудью косички каким-нибудь таким же голым немкам. 

И ты думаешь: какой нахрен смысл, какой ещё кризис, какие ещё реновации, права геев, культурные институции, смерть медиа, какой ещё "свиной грипп, сама свинья, отдельно грипп блядь" по Листерману, какой ещё альтернативный метод заваривания кофе, кривые шрифты, отчеты, презентации, что за бред, что за чудовищная ерунда.

Вот тут, здесь, сейчас, вообще ничего не имеет значения.

Спасибо.

ПРОПАВШИЕ БЕЗ ВЕСТИ

Сегодня провожала на Ленинградском свою ученицу Юлю. Последние дети, которых я учила, взяли и закончили школу.

Мы бежали вдоль поезда, чтобы успеть запрыгнуть в, по иронии судьбы, шестой вагон поезда Москва — Таллин.. 

Уже по пути в метро я наткнулась на стенд с фото без вести пропавших. Два огромных стенда. Старики, молодые девушки и подростки, которые оборвали связь сами или по чьему-то злому умыслу. Я долго вглядывалась в каждое лицо: они были красивые и не очень, грустные и весёлые, эти пропавшие.

На площади Трёх вокзалов я села на парапет и долго думала о том, как я сделала этот город и вокзал своим. Как страшно здесь было ночью с огромным чемоданом в восемнадцать. Как некуда было идти, как летела через половину мира и жила в Африке. Как много я путешествовала раньше и как живу сейчас. Насколько много изменилось, насколько много не изменилось.

И как легко мы стали пропавшими без вести, вглядывались в лицо в толпе, сравнивали с фотороботом из сердца на личной такой доске с пропавшими. 

Искали и не находили.

Москва, площадь Трёх вокзалов, 21 июля 2017

OH WOMAN OH MAN

Вчера сделала две заметки, которыми вдруг захотелось поделиться. Я совершенно не умею грациозно запрыгивать в огромные машины, которые, пожалуй, больше моей квартиры. Мне радикально не ясно, какую из ног нужно забросить первой, и на какой руке подтягиваться. Каждый раз я выгляжу мешком корнеплодов, летящим в кузов с подачи чумазого работяги.

Я вообще заметила, что не склонна к простым механическим повторяющимся действиям: мне не удалось научиться не путать педали в машине, запомнить за год, какой выключатель от кухни, а какой от сортира, и начать правильно приседать за десяток спортивных залов.

Выяснилось, что ласточкой выпархивать из отвратительно низкого авто — тоже тот ещё навык. Терпеть неудачное свидание уже не было сил, и я попросила небезызвестного гонщика остановить на Большой Ордынке, которая всего в паре кварталов от моего дома. Кое как вытащив себя наружу, я обнаружила, что стою у кубинского консульства. В надежде не быть с позором изгнанной, присела на их крылечко, надеясь, что пиджак выдаёт во мне приличного человека, а не ночную бабочку. Закурила сигаретку и подумала: вот бы мне у кубинского консульства, да сигару.

Такие дела.